Жизнь в Куоккале
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8
Последние тридцать лет своей жизни Репин прожил в Куоккале, где поселился в 1900 г. с Н. Б. Нордман-Северовой на ее даче.
На знаменитых репинских “средах” собирались самые выдающиеся представители русской литературы, науки и искусства, среди них были всегда желанными гостями певцы, музыканты и композиторы. По-прежнему музыка составляла насущную потребность в быту Репина и была самым любимым досугом. Сюда приезжали Шаляпин [Шаляпин в 1914 г. прожил у Репина две недели. Репин писал здесь его портрет с собакой “Булькой”.], Ершов, Глазунов, Кюи, Лядов и неизменный Стасов, который привозил к Репину уже своих правнуков и правнучек в искусстве: “В воскресенье Репину минет 61 год, — сообщал Стасов своим родным. — Я проведу у него почти весь день. Будет музыка и пение. Везу с собой Асафьева аккомпанировать, петь будет “Детскую” Мусорянина прошлогодняя m-me Федорова”. [Письмо Стасова к П. С. Стасовой от 20 июля 1903 г. (И. Зильберштейн. Репин и Горький. М., изд. “Искусство”, 1914. стр. 39). В письме упоминаются: Б. В. Асафьев (Игорь Глебов) — композитор, музыковед, автор многих исследований о музыке и певица М. А. Федорова.]
Но теперь уже здесь звучала наряду с произведениями Глинки, Мусоргского, Чайковского, Римского-Корсакова и новая музыка молодых композиторов московской школы — Скрябина, Рахманинова и др. Глубокое впечатление своим подлинно русским характером и мелодичностью произвела на Репина музыка Рахманинова, прелюдии и некоторые романсные мелодии которого играл для него в Пенатах Б. В. Асафьев (прелюдия ре-мажор, оп. 23, № 4, вызвала в воображении художника образ озера в весеннем разливе). [Б. Асафьев (Игорь Глебов). Рахманинов. М., Музгиз, 1946, стр. 13 — 14.]
Сам Репин нередко навещает своих друзей художников, у которых по вечерам играют трио и квартеты. Часто ездит Репин к Стасову и в Петербург, и в Старожиловку, где по-прежнему все дышало музыкой и где в теплой дружеской среде исполнялись новые сочинения Глазунова и Лядова. “Нас было за обедом 27, — писал Стасов родным 16 июля 1906 г. — По правую руку у меня сидел Ропет, по левую Репин... Был и Сигизмунд [Композитор Сигизмунд Блуменфельд, обладавший хорошим голосом.] — чудесно пел вечером (Лядова и др.). Глазунов приехал в 8 часов, потому что пьет воды. Вечером я его упросил сыграть “Средневековую сюиту”, потом “табакерочная музыка” [Речь идет о миниатюре Лядова “Музыкальная табакерка”.] (прелестно!), но что было изумительнее всего, что меня совсем, совсем поразило, просто на голову разбило — это Andante из 8-й симфонии — еще не конченной. Это вот Andante что-то такое, чего Глазунов еще никогда не сочинял. Это страшная трагедия, колоссально-удручающая, раздавливающая... Чистое отчаяние и ужас. Да, Глазун еще ничего подобного, ничего в этом роде не сочинил до сих пор. Это вещь просто великая!” [В. Каренин. Владимир Стасов, ч. II, стр. 448.] Репин был потрясен.
Художник живо интересуется музыкальными событиями, — в 1906 г. он участвует вместе с Лядовым, Римским-Корсаковым, Зилоти и Оссовским [А. В. Оссовский, профессор Ленинградской консерватории, музыковед.] в работе юбилейного комитета по организации чествования Глазунова в связи с 25-летием его музыкальной деятельности.
В те же годы Репин чрезвычайно увлекался устройством народных праздников и гуляний в воскресные дни [Репин очень любил народное искусство. Во время одной из своих поездок в Москву он был на Воробьевых горах, где смотрел и слушал народные хоры: “Вчера мы ездили на Воробьевы горы. Какие превосходные хороводы видели там! Я ничего подобного не видел. Целые народные оперы, мистерии, песни в лицах изображались в хороводе и как характерно, типично!!!. Какой был исполнитель!!! Вот где сохранилась 1000-летняя старина” (Письмо к Е. Н. Званцевой от 19 июля 1891 г.).], на которых после лекций или чтений устраивались танцы под гармонику, балалайку и скрипки и пелись песни — их он не только исполнял, но и сам сочинял.
После 1917 г. Репин оказался отрезанным от своей любимой родины. Одинокий, тоскующий, оторванный от русских друзей, от самого дорогого — от возможности работать в русском искусстве — доживал свою прекрасную жизнь еще сильный творческими желаниями художник, пока физические силы не изменили ему. Тоска была самым страшным среди всех лишений его жизни, она доводила его порой до отчаяния (“а безотрадные, беспросветные чувства беспорядочно, бессмысленно лезут в голову”). [Из черновых писем Репина, обнаруженных в его архиве (И. Бродский и Ш. Меламуд. Репин в “Пенатах”. Л., 1940, стр. 8).]
И музыки, этого дорогого и любимого им искусства в его жизни тоже больше не было, о ней он тосковал, когда гулял по взморью, слышал доносившиеся звуки с Сестрорецкого курорта. Часами просиживал он возле радиоприемника в своей любимой комнате, украшенной небольшой галереей акварельных рисунков музыкантов, молчаливых свидетелей его огромной любви к ним.
И тогда толпились в его душе воспоминания о далеких днях, когда он так беззаботно и счастливо проводил время у Стасовых в Петербурге и в милом Парголове, куда съезжались его друзья: “все эти таланты по музыке и литературе... И когда, до поздней ночи, мы наслаждались музыкой, пением и даже лицезрением: Мусоргского, Глазунова, Балакирева, Римского-Корсакова, Шаляпина и прочих наших богов искусства”. [Письмо Репина к Е. П. Тархановой-Антокольской от 29 октября 1929 г. (см. И. Репин. Письма к Е. П. Тархановой-Антокольской и И. Р. Тарханову. Л., изд. “Искусство”, 1937, стр. 78).]
Иногда радио приносило ему огромную радость: он слышал “Хованщину”, “каждый звук, каждая нотка напоминает мне много, много... Ведь все это репетировалось у Стасовых перед моими ушами, и все это я, счастливец, так много раз слышал от самого автора, что знал почти все мотивы наизусть”. [Письмо Репина к А. Н. Римскому-Корсакову от конца 1927 г. (см. М. Мусоргский. Письма и документы, стр. 252).]
С нежностью и горечью говорит Репин об этом невозвратном и дорогом времени, о своих друзьях-музыкантах, тогда еще молодых, сильных; среди них был его самый большой друг в искусстве — Мусорянин, чью музыку он любил больше всякой другой на свете, который тогда кипел “Хованщиной” и светлой, солнечной “Сорочинской ярмаркой” и вместе с которым они вели русское искусство к новым берегам.
Свою последнюю картину “Гопак” Репин посвятил памяти создателя “Гопака” в музыке — Модеста Петровича Мусоргского.
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8
«Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года» | Иван Грозный убивает своего сына (И. Репин) | Крёстный ход в Курской губернии (И. Репин) |