Письменная переписка с Праховым 1868 года
1868
А. В. ПРАХОВУ
6 июля 1868 г. Петербург
Мой хороший Адриан Викторович! Я думал, что в эту поездку Вашу я не напишу Вам ни одного письма, но это совершеннейший вздор, и дай мне более свободного времени, я бы написал Вам целую кучу писем.
Две кисточки я Вам послал через Мстислава Викторовича, но по другому Вашему поручению я оказываюсь постыдно несостоятельным. Простите или презирайте — воля Вашего правосудия. Можете себе представить, при выезде из Петербурга на это лето моих приятелей я ни с- одним не прощался, ни с Вами, ни с Гаврилом, ни с Мстиславом Викторовичем, ни даже, что меня и теперь бесит, с Антокольским, который, как кажется, уехал навсегда за границу.
Вы, конечно, получите письмо Миколы гораздо раньше, чем я извещу Вас о его приезде, знаете также удар судьбы ( как угодно называть некоторым), разразившийся над ним. Да, это весьма горестное обстоятельство, и оно ему чего-нибудь да стоит.
Адриан Викторович, приезжайте к нам поскорее. Мы проводим время очень весело, живем мы втроем — я, Петр Иванович и Микола. Таскаемся в Старую деревню, где живет зазноба Петра Ивановича; жизнь его преисполнена превратностей и непостоянства фортуны: иногда сияние, озаряющее его бесшабашную голову, бывает так усладительно светло, что даже утушовывает затаенную скорбь Миколы, иногда же он мрачен, колорит лица серо-зеленый и глубокие вздохи его не дают мне спать во всю светло-душную ночь, то есть прерывает мой чуткий сон. Наутро мы просыпаемся, разражаемся громким хохотом, и я, полный объективности и беспристрастия, таскаю Петра Ивановича по комнатке.
Недавно, то есть 29 июня, мы праздновали именины Петра Ивановича. Он вообразил себе, что к нему должны собраться в 12 часов дня, жара, все плавится, пот просачивается на поверхность платья, стеариновые свечки текут на стол и помойные ямы отделяют атомы в таком количестве, что заражают атмосферу на 30 верст в окрестностях Петербурга.
Петр Иванович велел поставить самовар, большой, жару в нем, как в кухне сенатора: пар наполнил скоро наше необъемистое жилище горячим непроницаемым туманом, и мы лежали в изнеможении, задрав кверху ноги и почти без платья. Микола на небезукоризненном полу. Петр Иванович ждал, ждал, никто не идет, он рассердился слегка, плюнул, велел подбавить жару в самовар и начал душить (пунш с ромом!!!) стакан за стаканом, я же лежал полный объективности и беспристрастия. Наконец чай упоительно приятно пощекотал мой аппетит. Я встал, выпил большую рюмку рому за здоровье Петра Ивановича и его зазнобы, полный объективности и беспристрастия, и начал поглощать распекательный чай. Не помню, долго ли, коротко ли продолжалось наше чаеглотство, помню, что в это время пришли двое, один знакомый Петра Ивановича и ученик Петра Ивановича. К обоим Петр Иванович неотвязно приставал с ромом и уверял, что еще пошлет, особенно усердно он приставал к своему Телемаку и особенно усердно лил ему ром вместо чая. Я находился в полудремотном состоянии, прищурив покрасневшие и посоловевшие глазки, полный объективности и беспристрастия. Я томился жаждою, наконец самовар появился снова с большим жаром и усиленным паром, и я снова принялся за него. Было часов пять, когда я разглядел Петра Ивановича. Лицо его было зелено, глаза мутны, и казалось, что в это время и он был полон объективности и беспристрастия, впрочем, он поминал недобрыми словами тех, кто до сих пор не пришел. Мы ушли на Острова и только на другой день узнали, что все приходили к нам в 7 часов и, разумеется, разругали.
Я уже начал малевать Диогена ', в академическом стиле (полный объективности и беспристрастия). Ваш Ахиллес2 скоро отгравируется (гравюра на камне — недурно). Карл Якимович3 сравнивал пробный оттиск с оригиналом (статуей) и нашел, что удовлетворительно. И действительно, за 50 р. 1500 экземпляров едва ли возможно лучше. Литографией нельзя было удовлетвориться, ибо никакой камень не выдержит такое количество оттисков, а гравюры, по уверению Прохорова, все выйдут «как одна».
Сейчас сходил к Прохорову и взял один оттиск, чтобы переслать Вам,— зрите и судите сами.
Недавно мы (я, Микола, Борис и Владимир Викторовичи ) провели целый день на Черной речке и ее окрестностях, катались на лодке, лежали в лесу, последнее мне особенно нравится.
Какой добрый Мстислав Викторович, он хлопочет за моего брата, писал нарочно письмо Владимиру Александровичу. Не знаю, удастся ли это дело, но, во всяком случае, благодарности своей ему я и выразить не могу.
До свидания, мой хороший! Веселитесь и укрепляйтесь здоровьем, да поскорей приезжайте.
Ваш Илья
У Люгебиля я встретил однажды девушку, ту самую, которая была у Вас на маскараде. Она очень мила, хотя в немецком стиле.
1 Картина «Диоген разбивает свою чашу, увидев мальчика, пьющего из ручья воду руками» (1868).
2 Иллюстрация Репина к статье А. Прахова «Ахилл Эрмитажа».
3 К. Я. Люгебиль — профессор Петербургского университета.
Репин в 1879 г. Рисунок В. А. Серова. | Параша Мамонтова. 1881. ГТГ. | И.Я.Гинцбург (Репин И.Е.) |